1bestlife.ru

«Я хочу домой» 

Эльчин Сафарли

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

16

Суфии говорят: «Ты можешь быть один, но одинок – никогда». Мы можем встречать и провожать, принимать и отдавать, но у каждого из нас есть тот, с кем мы навсегда, – мы сами.

В юности я быстро привязывался к людям. Когда они уходили, переживал, а Сона, обнимая меня, поясняла: «Море, пока тебе не станет интересно с собой, ты не встретишь того, кто разделит с тобой себя».

Бабушка называла детей морем. «Вы – море, любви. Но с годами оно либо сужается до маленькой речки, либо раскрывается до океанов. Все в жизни вопрос выбора».

Я летел в этот город у южного предгорья без себя. Не слышал в себе ничего, кроме сомнений, агрессии, страхов. Боялся оставаться с собой наедине – мой внутренний потенциал сузился до размера не то что реки – мутного канала.

Помню переполненный аэропорт. До рейса два часа. Душно, шумно. Вдруг в зал ожидания ворвался черноголовый стриж, громко чирикая, сделал два круга над пассажирами и улетел дальше. Все на мгновение отключились от земных мыслей, наблюдая за вихрем птицы, свободной, открытой ветрам перемен и не опасающейся быть не такой, как все.

 

В этом стриже увидел знак: не бойся неизведанного, непривычного, сделай шаг навстречу изменениям. Они ждут тебя. Руми писал: «То, что ты ищешь, тоже ищет тебя».

 

Сегодня пять лет, как я живу здесь. Живу. Мы часто употребляем это слово, не вникая в его суть. «У меня столько забот и проблем, что некогда задумываться о жизни» – частая отговорка.

 

У каждого свое отношение к жизни, да и невозможно изменить человека, пока он сам не решится на изменения. Но приходит день, когда мы сталкиваемся со сложностью, потерей, и только тогда начинаем жалеть, что все это время… не любили себя.

 

Проявление любви к себе – это не покупка дорогой одежды, французской косметики или нового автомобиля. Любовь к себе начинается со стремления к тому, чтобы в твоем внутреннем доме царил мир. Когда там покой, ты не просто проживаешь дни, а живешь в каждом из них.

Очищаю абрикосы от косточек, желтый сок течет по рукам. В детстве, делая это в помощь бабушке, я называл полоски льющегося фруктового сока реками солнца. «Бабуль, смотри, солнце течет по рукам! Оказывается, оно абрикосовое на вкус!» Сона улыбалась, посыпая абрикосовое пюре молотой корицей. Из него мы готовили пастилу.

Каждое лето на веревке в саду бабушкиного дома сушились разноцветные фруктовые «коврики» – пастила из яблок, груш, слив, кизила, абрикосов. Мы ее ели вместо конфет вплоть до весны.

Бабушка превращала фрукты в пюре специальной ступкой из орехового дерева. Незадолго до смерти она мне ее подарила. Теперь пастилу я готовлю сам и сдаю в кондитерскую Махмуда.

 

Ко мне пришел Нури, он живет в соседнем доме, воспитывает пятилетнего внука, пока сын и невестка работают в шумном мегаполисе. У Эмилио легкая форма астмы, поэтому родители часто привозят его к деду.

Нури – переводчик. Благодаря ему на немецком зазвучали Руми, Физули, Насими.

Пока у Эмилио дневной сон, Нури забегает ко мне на чай, рассказывает что-нибудь интересное. Например, о том, как жизнь с внуком открыла в нем новое.

Я разливаю чай в армуду [ Армуду – грушевидный стаканчик для чая.]

и угощаю соседа абрикосовым вареньем, сваренным накануне. У Нури седая борода и крупные аккуратные руки. Он до сих пор пишет чернильным пером, готовит кашу из сушеных слив и говорит, что каждый из нас ищет свое отражение.

 

«Нам кажется, что мы живем насыщенной и полной жизнью до тех пор, пока не встречаем того, в ком, словно отражение, видим то, что до этого не замечали в себе. Это может быть возлюбленный, учитель, друг, ребенок – не важно. Важно то, что раскрывает в тебе этот человек.

 

В первый раз взяв Эмилио на руки, я нырнул глубоко в океан. Бескрайний, наполненный предрассветной свежестью. Мне было шестьдесят два года, и казалось – испытано, прочувствовано все. Своим светом Эмилио будто обнулил то, что было. Все воспоминания, выводы прошлого. И этому бесполезно было сопротивляться.

Такая встреча случается лишь раз в жизни. У меня она произошла в шестьдесят два – теперь живу другой жизнью. Более чистых оттенков. Я встречал красивых женщин, преданных друзей, великих учителей. Но к океану света пришел благодаря внуку».

Багровый закат пробивается сквозь ветки гранатового дерева. Алые лепестки его соцветий осыпаются под вальсом ласкового гилавара.

 

Нури сидит на скамейке рядом со мной. Сегодня вечером округа наполнена чарующим молчанием. Слышны лишь редкие вздохи ветра и воркование горлиц.

Тишина – лучшее из всего, что мы слышим.

Эмилио проснулся, накормлен и играет неподалеку с белым щенком Беязом. «Недавно переводил Бориса Леонидовича, и у него были очень важные слова: “Не волнуйся, не плачь, не труди сил, иссякши, и сердца не мучай. Ты жива, ты во мне, ты в груди, как опора, как друг и как случай”.

 

Почему-то многие адресуют эти слова женщине. По-моему, речь в них о вере, жизнь которой человек продлевает каждым своим вздохом».